У волков нет расписания. О спектакле «Ехай» в «Ведогонь-театре»

Железная дорога, морозные звезды, темень. Из леса поднимается горловая песня, переходящая то в варган, то обратно – в треск оледеневших деревьев и гул земли. Человек танцует в дыму – а человек ли? Лица не видно, он окутан звериными шкурами. Холодный туман рассеивается, и он – с ним.

С произведением Нины Садур «Ехай» режиссер и актер «Ведогонь-театра» Александр Бавтриков обошелся аккуратно – не смягчив ни одного момента, он, тем не менее, сумел значительно усилить его мотив красивыми и грамотными штрихами. «Ехай» в прочтении можно воспринимать как угодно – идея пьесы хитро запрятана, вытащить – только за хвостик, за обрывки фраз. Режиссер не бросил ее зрителю в лоб, но приподнял на поверхность, подложив под диалоги персонажей дополнительный груз.

Зритель, знакомый если не с самим текстом пьесы, то с афишами и синопсисом, ожидает увидеть материалистичную, бытовую и даже в каком-то смысле криминальную историю о человеке, который в какой-то момент лег поперек железнодорожных путей, остановив тем самым целый состав. Наблюдатель совершенно не ожидает дикой ночи в лесу, хтонического зверя – темноты, в которой живут духи и прячутся волки. Начало постановки отсылает с одной стороны к глубокой мифологичности пьесы, с другой – к происхождению автора, и получается очень здорово.

Благодаря же режиссеру и осветителю камерная сцена «Ведогонь-театра» превратилась в необъятную зимнюю пустошь с прорезью уходящей во тьму железной дороги. Поезд, мчащий мимо Мужика, не существовал материально, но был на сцене – вот такой парадокс. Персонажи в созданное пространство вписались как влитые. Ильдар Аллабирдин, сыгравший Мужика, очень точно показал его, такое простецкое, отчаяние. Обычно мы ожидаем видеть в самоубийцах смирение и «высокую» драму, в Мужике же не было ни того, ни другого: только упертость без высокопарности, очень живая и правдоподобная. «Ехай!» звучало как рык животного с человеческим голосом, пусть и по-житейски, но с привкусом угрозы.

В Машинисте Федора Липатова читается суть, прописанная Ниной Сатур – он машинный, будто железобетонный; перед ним словно завис экран, на котором есть график, есть поезд и смена по расписанию. Даже его личное – официоз с чинным стремлением жениться, когда мама сказала. За этим экраном он не видит человеческих чувств и их глубины – в мире материальных ценностей всегда светло, и люди, уютно пьющие чай в вагоне-ресторане перевешивают Мужика, от безысходности лежащего на рельсах.

Одноактную «Ехай» можно разделить на две смысловые части – до и после появления Бабки. И именно вторая часть провисает, градус очарования постепенно спадает. Дело не только в актерской игре Елены Шкурпело – Бабка передана ею как нечто легковесное, в ее возраст не верилось. Пошлых штампов не было – голос актриса не искажала, он, разве что, звучал с несвойственной ему глухотой, однако в речи Бабки отсутствовала неспешность, не было задумчивых пауз.

Персонажи начали говорить по очереди, не друг с другом, и, когда один произносил реплику, двое других будто застывали – пару раз Машинист нервно прошелся по путям, но на этом все. И. Аллабирдин выделял криком фразы, которые не требовали настолько яркой интонации… Возможно, эти моменты были призваны накалить достаточно нагруженный жизнеутверждающими вещами и юмором отрезок, но под накалом мир, построенный в начале, дал трещину. Ее, однако, зашлифовала финальная жирная точка. В оригинале концовка полуоткрытая: поезд едет дальше, и это значит, что Машинист вернулся к своим обязанностям. А. Бавтриков решил, что встреча, состоявшаяся на железной дороге посреди морозного леса, достаточно знаменательна, чтобы дать персонажу толчок к развитию. Нервы Машиниста расшатаны; столкнувшись с дикостью, с людьми, олицетворяющими природную силу, он сошел с ума и слился с ними – сбросил с себя шинель и пустился в пляс, кружась в клубах дыма под отбиваемый бубном ритм.

Сборник пьес Садур, включающий в себя «Ехай», имеет рейтинг 16+, и это неспроста: используемая автором лексика близка к обсценной. На «Ехай» «Ведогонь-театра» (рейтинг 12+) детей приводить можно, но – имея это в виду. И не факт, что маленький человек из пьесы что-то для себя вынесет. На «Ехай» стоит сходить тем, кто черпает мысли и вдохновение от мрачных, глубоких вещей, любителям постановок, вгоняющих в эмоциональные «русские горки» – от страха до смеха, от спокойствия до удивления.